Я проснулась из-за того, что кто-то спал у меня в ногах. Я вспомнила: “Мы купили билеты без мест”. Я растолкала сонного мужа и попросила его посторожить мою полку, пока я отлучусь в конец вагона. Темно. Мужской голос сдавленно вскрикнул под моими ногами. Я всматривалась в пол и аккуратно перешагивала через спящих людей: “Ой-ой-ой!” В Индии 1,3 миллиарда человек — одна шестая населения Земли. Сколько из них спит в нашем вагоне?
Рано утром мы прибыли на станцию, и через пару часов мы впрыгнули в следующий поезд, который стоял три минуты. Наш вагон был приличный с приличными людьми. На всех трёх полках лежали пассажиры. Средняя полка самая неудобная. Если человек на нижней полке захочет сесть, значит человек на средней полке обязан сложить свою полку к стенке, поэтому путешественники мечтают о третьей полке под потолком.
Изобретатели поезда сконструировали такой туалет, чтобы ни у кого не возникали вопросы, как им пользоваться, — там простая дырка. “Ничего страшного”, — скажете вы. Я бы с вами согласилась, если бы ни одна деталь — постельное бельё. “А причём тут бельё?” — спросите вы.
В индийских поездах нет матрасов, но в приличных вагонах проводник выдаёт подушечку, простынь и лёгкое одеялко. Вы сами увидите, как стирают бельё, и ваше богатое воображение дорисует то, чего не увидели ваши глаза. Люди из трущобы нанимаются на работу в прачечную вокзала. Там нет стиральных машин. Прачки стирают руками, а вернее отбивают бельё палками-колотушками. Сушилок тоже нет. Бельё раскладывают вдоль железнодорожного полотна, где жаркое солнце доделывает работу прачек. Вид из поезда завораживает: сероватые простыни укрывают обочины железки. Остальные подробности додумайте сами…
Мой муж всегда помогает мне принять правильное решение: “Хочешь — спи на коленкоровых полках, хочешь — на простыне и подушечке. Все люди так путешествуют. И никто не жалуется. И, вообще, отмоешься дома,” — последний довод Стэна — самый сильный. Муж прав. Я расслабляюсь, и накопившаяся усталость отключает размышления о чистоте.
Скрестив ноги по-турецки перед нами сидел пожилой сикх лет шестидесяти и с интересом на нас поглядывал. Он увенчал свою голову тюрбаном, поэтому он напоминал старика Хоттабыча. Мужчины, исповедующие сикхизм, обходят стороной парикмахерские салоны так, как мы обходим стороной злачные места. Эта религия запрещает стричься, поэтому волосы мальчиков закручивают в гульку и укладывают её прямо надо лбом. Гулька украшается белым чехлом и крошечными валанчиками, поэтому до подросткового возраста мальчики выглядят очень миловидно. Представителей сикхизма видно за версту из-за их высокого тюрбана. Ну, а если подстригся, значит согрешил.
Сикхи экономят и на стрижках, и на бритвах, и на пенках для бритья. В течение жизни они не бреются, а вместо этого они надевают тоненькую сеточку, которая прижимает длинную бороду к челюсти. Складывается впечатление, что у мужчин сикхов болят зубы. Они — хранители старинных верований и традиций. Ничто не заставит сикха побриться, снять тюрбан и сходить в парикмахерскую.
Сикхи построили Золотой храм, потому что они — представители самых богатых людей в Индии. Они владеют полями, они нанимают слуг, а их дети учатся в Канаде, Англии и США. В Индии много нищих, но мы не видели человека в чалме с протянутой рукой. Они боготворят свою святую книгу, часами поклоняются и распевают мантры.
Путешествия в поезде располагают к разговорам, и у нас завязалась неторопливая беседа со стариком Хоттабычем. Слово за слово, и мы перешли к обсуждению духовных тем. Дед подмигнул нам и заявил:
— Я молюсь каждый вечер. Ну, так, на всякий случай. Может Бог всё-таки существует?
— И что же вы говорите Богу? — удивились мы.
— Я прошу, что бы Бог прочитал мне молитву, которую я написал на стене. А, вообще, я очень духовный человек. Лет десять тому назад я ушёл на пенсию, и с тех пор я медитирую и практикую йогу. Я покажу вам что-то необычное. У кого есть спичечный коробок? – спросил Хоттабыч у людей в плацкарте. Кто-то протянул старику коробок. Он положил его на ладонь, а другую ладонь он вытянул над коробком. Вдруг мы увидели, как коробок медленно приподнялся.
— Выше не поднимается. Сегодня мне слишком трудно, — сказал старик. Но он не унимался. Через пару минут дед опять схватил коробок и приподнял его чуть выше, чем в первый раз.
Старик разошёлся ни на шутку. Он взял спичку и поставил её на вытянутый вверх указательный палец. Спичка стояла в вертикальном положении так, как будто кто-то установил надежную подпорку снизу. Другой рукой Хоттабыч очертил в воздухе круг, и спичка переломилась сама по себе по середине. Дед захватил внимание людей. В воздухе нарастало напряжение. Такие способности завораживали, приоткрывали завесу невидимого мира и отбирали у нас возможность рассказать людям о Христе.
Я сплю и вижу сон? Это ловкость рук и ничего больше? Сказочный тюрбан Хоттабыча нагнетал ощущение нереальности. А сам старик уверял, что десятилетняя медитация в Гималаях наделила его властью, поэтому теперь он делает чудеса. Дед философствовал, мудрил и умничал, но это не приближало ни к Истине, ни к Богу.
На короткое время мы отвоевали внимание людей и рассказали о том, как Иисус исцелил меня от астмы и от нейродермита. Однако исцеление не впечатлило старика. Он спорил, отрицал медицинские факты и делал противоречивые выводы. Наши попутчики соглашались с проповедником йоги, и никто не соглашался с проповедниками Истины.
Мы не сотворили чуда. Но всё, что мы сказали о Христе, было правдой. Люди требуют чудес. Люди ищут мудрости. А мы проповедуем Христа распятого. Казалось, что мы проиграли…
Хоттабыч потерял к нам интерес и переключился на других. Однако краем глаза он наблюдал за нами и чему-то улыбался в длинную бороду. Мы же вполголоса болтали друг с другом, смеялись, читали Библию. А за одно мы тихо молились за попутчиков, за старика и за себя, не сотворивших никакого чуда. В конце концов, Хоттабыч не выдержал и спросил: “О чём вы так долго разговариваете? Вы точно муж и жена?” Этот вопрос мучал всех наших попутчиков. Мы с гордостью показали обручальные кольца.
Но такой ответ подогрел любопытство людей, и вот почему… Мы — белые. Одного этого факта вполне достаточно, чтобы оказаться под пристальным наблюдение местных. Мы говорим на языке хинди. У нас слышен акцент, и мы делаем ошибки, поэтому наша манера разговора притягивает зевак и прохожих. Люди глазеют на нас и без стеснения заводят с нами разговор. Но самое интересное то, что мы муж и жена.
В Индии молодых женят родители, такие свадьбы называют организованными. Парень и девушка увидели друг друга на фотографии, встретились в день помолвки на глазах у родственников и отплясали на весёлой свадьбе. Новобрачные — чужие люди. Но со временем они врастут друг в друга, проживут вместе лет пятьдесят, но общаться они так и не научатся.
Конечно, индийские мужья и жёны разговаривают после свадьбы. Но коротко, по существу: “Где мои носки? Хочу ещё риса. Почему так мало перца?” Мужья и жёны не тают от нежности друг к другу и не дарят тёплые слова. Люди женятся, привыкают друг к другу, но не разводятся. Почему? Потому что так принято. Вы, наверно, подумали: “Бедные индийцы!”
Я бы тоже так подумала, если бы я не принадлежала славянскому народу. А как обстоят дела в славянских семьях? И знали друг друга до свадьбы и женились по любви… Но после свадьбы накричать друг на друга не стыдно, но стыдно сказать друг другу что-то ласковое. Полюбили — поженились. Разлюбили — развелись. Почему? Потому что так принято. “Бедные славяне!” — думают индийцы, — “Любовь такая непрочная штука.”
Ближе к ночи мой муж расправил постель и для себя, и для меня. Я улеглась на нижнюю полку, и он укрыл меня простынью. Тут Хоттабыч не выдержал и заявил на весь плацкарт: “Смотрите, сейчас он запоёт колыбельную для своей жены!” Старик рассмешил всех, кроме меня.
Моя коленкоровая полка была почти мягкая. Я обнюхала одеялко, — ничем не воняет. Легла… Села… Опять легла… Мысли беспокоили меня и отбирали сон: “Может лучше раскрыться? Не буду переворачиваться, чтобы случайно не поцеловать наволочку. Но дышать-то я всё равно буду. А вдруг мы чем-то заболеем? Стоп! Не буду думать о чистоте белья. Не буду вспоминать, где сушили простынь. Довольно для каждого дня своей заботы”.
Ритмичный стук колёс отбивал чечётку. Наши попутчики дождались пока я засну и дружно захрапели. Мне чудился рык леопарда, ржание лошади и стон раненой гиены… Мужчины устали. Мужчины спали. Я не буду злиться. Я буду представлять, что вокруг разбушевался океан. Мне чудился шум прибоя, раскатистые волны убаюкивали меня, и я погрузилась в сон…
На следующий день мы прибыли на конечную станцию. Хоттабыч подошёл к нам и сказал: “Я многого добился за десять лет медитации, но я так и остался несчастным человеком. Я демонстрирую сверхъестественные способности, но я развалил свою семью. Духовные учителя научили меня многому, но они не научили меня главному — любви. Меня никто не любит. Не люблю никого и я. Вы показали мне чудо, которого нет у меня.” И нам больше не казалось, что мы проиграли. Мы знали, Христос победил: “По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою.”
Что сделает тебя счастливым — чудеса или любовь? Господь создал тебя для любви, и ты знаешь, что любовь — это поступки. Но любовь не начинается с поступков, любовь начинается в сердце: “Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим”. Иисус — это великий реформатор сердца. Пока люблю — живу, но способность моя от Бога, а Бог живёт вечно. Люби и ты. Живи вечно.
#ИзИндииСЛюбовью Стэн и Лана
Иисус без границ #ВозможноВсё